Во вторник, спустя два дня после звонка, сестра привела ко мне Бориса. Никаких предварительных звонков она не сделала, что было весьма не предусмотрительно, ведь меня могло не оказаться дома. Но ей повезло, и она застала меня, когда я только-только вернулся с работы.
Поведение сестры показалось мне странным и даже грубым. Обронив холодное «привет», она чуть ли не швырнула несчастного котика в мою квартиру, а затем быстро попрощалась и ушла. Я не стал отпускать острот и плоских шуток относительно её грубости, решив, что наверняка у неё что-то случилось — может, Борис подрал её любимое платье или она поссорилась с Олегом (это её муж). Про кошачью еду и лоток она, видимо, вообще забыла. Я не успел сказать ей об этом, когда она пришла, и решил позвонить ей позже, когда она успокоится.
Поужинав, я сел смотреть телевизор, но скоро был отвлечён от этого занятия моим гостем. Борис тёрся вокруг меня, мурчал и мяукал, просил поиграть с ним. Странное поведение для кота с ленивым флегматичным темпераментом (да-да, среди наших четвероногих друзей тоже есть холерики и флегматики).
Вытащив шнурок из зимних ботинок (на что не пойдёшь ради кота!), я стал махать им перед Борисом. Тот, однако, не проявлял никакого интереса к шнурку, а всё время тянулся к моей руке. Я решил, что он рвётся быть поглаженным, и запустил пальцы в его пушистую шкуру.
На ощупь он мне показался довольно странным. Я не гладил его почти год, но хорошо помнил его длинные мягкие волосы, но теперь они были жёсткими и жирными, а кожа под ними мне показалась уж больно холодной и грубой.
Через несколько минут поглаживания животное начало буйствовать. Кот громко мяукал и пытался укусить меня, а я же решил, что он просто хочет поиграть, и, не боясь кошачьих царапин, стал раззадоривать кота. Но вдруг кот стал совсем диким, накинулся на мою руку, как на смертельного врага, исцарапал её и впился зубами в предплечье. Я заорал, словно в меня вонзили сотню ножей. Кот, видимо, испугавшись этого вопля, отпрыгнул в угол, а я убежал в ванну обрабатывать руку.
Крови было довольно много, и царапины были необычно глубокими. Я даже в шутку подумал, что это боевой кот — новая разработка российской армии, случайно попавшая к моей сестре. Когда я, забинтовав чуть ли не всё предплечье, вернулся в комнату, Борис сидел в углу с виноватым видом. Да, почти как кот во втором «Шреке». На это создание нельзя было долго злиться, и скоро я вновь его гладил. Теперь же кот вёл себя ласково, спокойно мурлыкал и даже не пытался начать новую бойню.
Однако осталась ещё одна нерешённая проблема. Кот был без еды и туалета. Какой корм он предпочитает, я не знал, и убирать кошачьи сюрпризы из каждого угла мне не хотелось, так что я решил, наконец, позвонить сестре. В телефонной трубке раздался спокойный голос, и я понял, что сестра больше не злится, что с ней можно спокойно разговаривать. Я спросил, чем кормить их кота, и когда они занесут его туалет, на что Катя вначале протянула недоуменное: «Э-э-э…» — а потом сказала, что занесёт корм и лоток вместе с котом. Я впал в лёгкий ступор, прошёл в гостиную, внимательно посмотрел на Бориса, мирно спящего на диване, и спросил у сестры, действительно ли она ещё не принесла кота ко мне. Такой тупой вопрос, конечно, заставил её выразить сомнение в моих умственных способностях, после чего она сказала, что принесёт кота и все его причиндалы завтра вечером.
Я недолго думал перед тем, как выбросить незваного гостя на лестничную площадку. Животное брыкалось и извивалось, пока я нёс его за шкирку на вытянутой руке, при этом кот издавал жуткое мяуканье, переходившее чуть ли не в хрипы.
Что это была за мохнатая чертовщина, я не знаю. На следующий день сестра принесла мне настоящего Бориса. Выслушав мою историю, она очень удивилась — это если не сочла меня сумасшедшим или неумелым шутником. Впрочем, расцарапанная рука была весомым доводом в пользу истинности моей истории.
Ещё пару слов о моей несчастной конечности. Спустя пару дней я ощутил жуткую боль в руке и отправился к врачу. Когда хирург снял толстую самодельную повязку с моей руки, я поморщился: вся рука под ней была покрыта крупными гнойными волдырями. Доктор, однако, не побрезговал и спокойно вскрыл их и вычистил. Странно было ещё то, что в некоторых из этих мерзких прыщиков находились небольшие зелёные шарики. Хирург изрядно удивился и сказал, что это пополнит его коллекцию непонятных вещей, вытащенных из ран. Мне же эти штуки напомнили не что иное, как яйца какого-нибудь животного, и я с содроганием вспомнил о холодной грубой коже того жуткого кота.
С котами я теперь обращаюсь очень аккуратно. Мало ли чем может оказаться безобидная на вид зверушка.
